2. Раздел общего имущества супругов.

       Супруги имеют право разделить совместное имущество в любой момент в период существования брака, а также после его расторжения. Требование о разделе совместного имущества может быть также заяв­лено кредиторами одного из супругов, желающими обратить взыска­ние на его долю в общем имуществе. При отсутствии спора между супругами раздел имущества может быть произведен добровольно. В этом случае супруги заключают со­глашение о разделе. Придание такому соглашению определенной формы не является условием его действительности. Супруги могут нотариально удостоверить такое соглашение по собственному жела­нию, поскольку нотариальная форма создает большую правовую опре­деленность, особенно во взаимоотношениях с третьими лицами. При наличии соглашения имущество делится в соответствии с этим согла­шением. Супруги могут поделить имущество не в равных долях, а в иной пропорции. Однако отступление от равенства долей не должно нарушать интересы третьих лиц. В частности, если раздел произведен в целях избежания обращения взыскания на имущество одного из супругов его кредиторами, последние вправе оспорить такое соглаше­ние о разделе. При недостижении соглашения совместное имущество супругов делится в судебном порядке. После расторжения брака бывшие супру­ги вправе заявить требование о разделе имущества только в пределах трехгодичного срока исковой давности. Относительно момента, с которого начинает течь этот срок, суще­ствовали различные точки зрения. Одни авторы считали, что исковая давность начинает течь с момента расторжения брака, другие — с мо­мента, когда супруг, предъявляющий иск, узнал или должен был уз­нать о нарушении своего права. Можно предположить и то, что срок начинает течь с момента фактического прекращения супружеских от­ношений до расторжения брака, поскольку с этого момента суд вправе считать имущество супругов раздельным. Каждая из двух первых теорий, приведенных выше, имеет свои преимущества. Исчисление исковой давности с момента расторжения брака создает большую правовую определенность, что соответствует самой цели этого правового института. Супруг, требующий раздела, знает, что непредъявление иска в течение трех лет после развода лиша­ет его права на удовлетворение иска о разделе имущества, если другой супруг сошлется на истечение давности. Это стимулирует его к предъ­явлению иска в течение трехлетнего срока. С другой стороны, второй супруг, а также все лица, интересы кото­рых могут быть затронуты разделом (кредиторы, наследники, титульные владельцы), знают, что после истечения трехлетнего срока раздел имущества больше им не угрожает. С этой точки зрения такое решение вопроса о начале течения срока исковой давности представляете предпочтительным. Однако оно не находит подтверждения в действующем законода­тельстве. Статья 38 СК (п. 2) ничего не говорит о начале течения давности. Статья 9 СК, регулирующая общие принципы применения исковой давности к семейным отношениям, отсылает к нормам граж­данского законодательства. Пунктом 1 ст. 200 ГК определено, что те­чение исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Из этого правила возможно установление изъятий, но, как уже отмечалось, в отношении раздела супружеского имущества они не установлены ни гражданским, ни семейным законодательством. Сле­довательно, анализ законодательства оставляет только одну возмож­ность — считать, что течение срока исковой давности по искам о разделе имущества супругов начинается в момент, указанный в п. 1 ст. 200 ГК. Такого же мнения придерживается и Пленум Верховного Суда РФ. Такое решение проблемы трудно признать оптимальным. Специ­фика семейных отношений часто приводит к тому, что по той или иной причине один из бывших супругов не только не предъявляет иска, но и в течение длительного времени не обращается к другому бывшему супругу с требованием о разделе имущества. В течение всего этого периода он не знает и не может знать о нарушении своего права, по­скольку для этого необходимо, по крайней мере, потребовать те или иные вещи и получить отказ. Сторонники того мнения, что течение исковой давности начинает­ся в момент развода, считали, что сам факт прекращения совместной жизни супругов обычно приводит к тому, что один из них не может осуществлять свое право по владению и пользованию имуществом, и поэтому с этого момента можно полагать, что его право собственности нарушено. Однако это не совсем так. Собственник имеет право не осущест­влять свое право собственности. До тех пор, пока он не узнал, что другой супруг препятствует осуществлению им права собственности, нельзя считать, что его право собственности нарушено. В результате создается правовая неопределенность, которая может продолжаться сколь угодно долго. Один из бывших супругов может обратиться к другому с требованием по поводу имущества, например через 10 лет. После получения отказа он узнает, что его права нарушены, и имеет еще три года для предъявления иска. В течение всех этих 13 лет второй супруг будет жить под угрозой раздела. При разделе имущества определяются доли, причитающиеся каж­дому из супругов. В соответствии со ст. 39 СК доли супругов призна­ются равными, если иное не предусмотрено договором между ними. Как уже отмечалось ранее, на равенство долей не влияет размер вло­жений каждого из супругов в приобретение общего имущества. Однако при определенных обстоятельствах суд вправе отступить от принципа равенства долей. Прежде всего исключение может быть сделано, если того требуют интересы несовершеннолетних детей. Чаще всего такая необходимость возникает при разделе дома или квартиры. Действующее законодательство о приватизации позволяет в определенной степени учесть интересы несовершеннолетних детей. Но ранее существовавшее законодательство о приватизации и за­конодательство о праве собственности делали возможным возникно­вение ситуации, когда интересы несовершеннолетних оказывались существенно нарушенными. Положение о том, что дети не имеют права на имущество родителей, приводило к тому, что при разделе дома, принадлежащего супругам на праве собственности, или квартиры, приватизированной до внесения изменений в законодательство о приватизации только на имя супругов, несмотря на то, что в этих помеще­ниях проживали несовершеннолетние дети, они не получали доли в праве собственности. Следовательно, если в таком доме живет супруг, с которым остаются трое несовершеннолетних детей, а второй супруг  требует раздела, при сохранении равенства долей супругов дом будет разделен поровну и интересы детей окажутся под угрозой. В интересах детей суд может отступить от принципа равенства и при разделе мебели и иных предметов домашнего обихода. Имущество, предназначенное исключительно для детей (детская одежда, школьные и спортивные принадлежности, книги и иные детские вещи), вообще исключаются из состава имущества, подлежащего разделу, и передаются супругу, с которым остаются проживать несовершенно­летние дети без какой-либо компенсации (п. 5 ст. 38 СК). То же самое касается вкладов, внесенных супругами на имя их общих несовершеннолетних детей за счет общего имущества. Право­вой статус этого имущества четко не определен. С одной стороны, действует правило о том, что дети не имеют прав на имущество родителей. С этой точки зрения приобретение вещей для детей или внесе­ние вкладов на их имя само по себе не является основанием для перехода права. собственности. В отношении средств, внесенных на имя детей, в Семейном кодексе сказано, что они «считаются принадлежа­щими этим детям» (ч. 2 п. 5 ст. 38 СК), что указывает на переход права собственности. В качестве основания для такого перехода можно рассматривать то, что родители обязаны содержать своих несовершеннолетних детей, и средства, предоставляемые детям в порядке содержания, становятся их собственностью. Приобретение имущества для детей и внесение вкладов на их имя можно расценивать как исполнение родителями своей обязанности по содержанию. В некоторых случаях основанием для перехода имущества к детям может быть и договор дарения: указанный вещи или деньги могут быть подарены родителями своим детям. Отступление от равенства долей возможно и в случаях, если этого требуют заслуживающие внимания интересы одного из супругов. Перечень таких случаев не является по новому законодательству исчерпывающим. Прежде всего это может быть сделано, если один из супругов в течение значительного времени не получал доходов без уважительных причин. К применению этого правила следует подходить весьма осторожно. С одной стороны, свободное распоряжение своей способностью к труду является конституционным правом каждого гражданина. Никто не может быть принужден к труду или нести наказание за отказ тру­диться. В то же самое время было бы чрезвычайно несправедливым не учитывать неполучение дохода без уважительных причин при опреде­лении долей супругов в их общем имуществе. При этом имеет значение и отношение самих супругов к этому факту. Например, если муж сам настаивал на том, чтобы его жена оставила работу, он не должен иметь права впоследствии ссылаться на это обстоятельство при разделе иму­щества, даже если они не заключили брачного договора и не оговорили в нем это обстоятельство. Безусловно, не является основанием для уменьшения доли неполучение дохода по причине невозможности найти работу, из-за болез­ни, учебы, ухода за детьми. Несмотря на некоторую нечеткость форму­лировки п. 18 указанного постановления № 15 от 5 ноября 1998 г., Пленум Верховного Суда РФ придерживается, по-видимому, по этому вопросу такой же точки зрения. Доля одного из супругов может быть уменьшена также, если он расходовал общее имущество в ущерб интересам семьи. Чаще всего такое расходование имущества имеет место, когда один из супругов злоупотребляет спиртными напитками или наркотиками. Однако при­менение такой меры возможно и в иных случаях расточительства: например при расходовании имущества на азартные игры, лотереи. Расточительство может иметь место не только там, где средства расходуются на недостойные цели. Возможна ситуация, когда деньги тратят­ся на хобби, занятие дорогостоящими видами спорта и т.д. Основным признаком является не то, на что расходуются средства, а тот факт, что такое расходование наносит ущерб имущественному положению семьи, потому что расходуются средства, которые должны были бы быть направлены на приобретение предметов первой необхо­димости. Другими причинами, в связи с которыми суд вправе отсту­пить от равенства долей, могут быть, например, тяжелая болезнь или инвалидность одного из супругов. Определение долей сначала производится в идеальных долях, т.е. в долях в праве (например, 50% домовладения), а затем по желанию супругов осуществляется натуральный раздел имущества и определя­йся, какие вещи присуждаются кому из супругов. Решая вопрос о том, какие предметы передаются каждому супругу, суд прежде всего исходит из пожеланий самих супругов. Если они не могут прийти к соглашению, спор разрешается судом. 

3. Договорный режим супружеского имущества.

       Одной из наиболее существенных новелл Семейного кодекса было введение института брачного договора. Впервые заключение брачного договора стало возможным после вступления в законную силу Граж­данского кодекса, поскольку в ст. 256 ГК указано, что «имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собствен­ностью, если договором между ними не установлен иной режим этого имущества». Таким образом, императивное регулирование отношений супругов по поводу имущества было заменено диспозитивным и суп­руги получили возможность сами устанавливать правовой режим своего имущества. Однако до принятия Семейного кодекса заключение брачного до­говора было крайне затруднительно, поскольку Гражданский кодекс не содержал норм, регулирующих его содержание, порядок заключе­ния, расторжения и другие важнейшие моменты. Супруги могли руко­водствоваться лишь общими нормами гражданского законодательства о Договорах, чего, учитывая значительную специфику брачного договора по сравнению с другими договорами, было явно недостаточно. В Семейном кодексе брачному договору посвящена отдельная гл. 8, содержащая нормы, позволяющие супругам разработать брачные Договоры на их основании. Статья 40 СК определяет брачный договор как соглашение супругов, устанавливающее имущественные права и обязанности супругов в браке и(или) в случае его расторжения. Основ­ная правовая цель брачного договора — определение правового режи­ма имущества супругов и их иных имущественных взаимоотношений на будущее время. С точки зрения правовой природы брачный договор является граж­данско-правовым. Наличие у брачного договора определенной специ­фики не означает, что брачный договор является особым договором семейного права, отличным от договоров гражданских. Во-первых, в общем виде он урегулирован нормами Гражданского кодекса. Во-вто­рых, невозможно объяснить, почему в отношении общего имущества супругов должны действовать особые семейные соглашения, а в отношении раздельного имущества супругов — обычные гражданские договоры. Брачный договор должен рассматриваться в ка­честве отдельного вида гражданских договоров, объединяющего до­говоры, направленные на установление или изменение правового ре­жима имущества. К этому же виду, если классифицировать договоры по порождаемым ими правовым последствиям, следует отнести также договоры о разделе общей собственности и соглашения о порядке ис­пользования объектов, находящихся в общей собственности. Особенностью брачного договора является его комплексный характер, он может содержать положения, не только направленные на создание или изменение правового режима имущества супругов, но и регули­ровать вопросы предоставления супругами средств на содержание друг друга. Брачный договор может быть заключен как до, так и в любой момент после заключения брака. Если договор был совершен до реги­страции брака, то он вступит в силу не ранее регистрации брака (ст. 41 СК). В случае если брачный договор заключается до регистрации брака, такой брачный договор является условной сделкой с отлагательным условием. Он вступает в силу только с момента заключения брака. Это связано с тем, что брачный договор предполагает специальный состав субъектов, которыми могут быть только супруги, следователь­но, если брак не состоялся, требование законодательства о специаль­ном субъектном составе не будет выполнено. Поскольку субъектами брачного договора могут быть только супруги, способность к его заключению следует связывать со способностью к вступлению в брак. Если лицо не достигло брачного возраста, оно не может заключить брачный договор без согласия родителей  и попечителей до момента регистрации брака. После заключения брака несовершеннолетний супруг приобретает дееспособность в полном объеме и вправе заключить брачный договор самостоятельно. Право на самостоятельное заключение брачного договора следует признать и за несовершеннолетними, эмансипированными в соответ­ствии со ст. 27 ГК, поскольку с момента эмансипации они становятся полностью дееспособными. Исполнение брачного договора может осуществляться супругами независимо от дееспособности (если только исполнение каких-либо пунктов договора не требует от супругов совершения юридических актов). Однако для заключения брачного договора супруги должны обладать дееспособностью. Если один из супругов недееспособен, брачный договор может быть заключен от его имени опекуном. Огра­ничение дееспособности в порядке ст. 30 ГК также влияет на способ­ность к заключению брачного договора, поскольку лицо, ограниченное в дееспособности, имеет право совершать лишь мелкие бытовые сдел­ки. Следовательно, для заключения брачного договора в этом случае необходимо согласие попечителя. Признание брака недействительным приводит к автоматическому признанию недействительным и брачного договора. Наличие брака, как уже отмечалось, является необходимым элементом брачного дого­вора, поэтому, если брак признается недействительным, т.е. аннулиру­ется с момента заключения, брачный договор также теряет юридичес­кую силу с момента его заключения. Исключение из этого правила предусмотрено только в интересах добросовестного супруга. Брачный договор предполагает, что заключившие его лица состоят в зарегистрированном браке, в связи с этим возникает вопрос о том, могут ли его заключить фактические супруги. Безусловно, их соглаше­ние не будет брачным договором в строгом смысле этого слова, по­скольку российское законодательство не придает фактическому браку правового значения. Однако поскольку гражданское законодательство не знает исчерпывающего перечня договоров, то фактические супруги в принципе могут заключать соглашения, направленные на регулиро­вание имущественных отношений. Если такие соглашения будут соответствовать требованиям закона, они должны признаваться действи­тельными. К ним даже можно  применять нормы о брачном Сговоре в порядке аналогии закона. Необходимо, правда, помнить о том что в соответствии с п. 3 ст. 244 ГК общая совместная собственность возникает только в силу закона и, следовательно, не может возникнуть в силу договора. Значит, фактические супруги не могут своим соглашением установить для себя режим общей совместной собствен­ности на имущество, приобретенное в фактическом браке. Однако в связи со значительной распространенностью фактических браков представлялось бы весьма целесообразным прямо разрешить факти­ческим супругам заключать брачные соглашения, в том числе и с усло­вием распространения на их имущество режима общей совместной собственности супругов. Брачный договор должен быть заключен в письменной форме и нотариально удостоверен (п. 2 ст. 41 СК). Несоблюдение требуемой законом формы влечет за собой недействительность брачного догово­ра. Такие требования к форме связаны с особым значением